Издатель «Русского вестника» M. H. Катков допустил грубое вмешательство в текст, публиковавшийся в журнале. Особенно большой правке подверглась вторая часть хроники. Она была сильно сокращена, отдельные эпизоды выброшены, фамилии ряда персонажей изменены.
Подобное вмешательство Каткова в публикуемое произведение Лескова не было случайностью. Оно вскрыло глубокое идейное различие между писателем и вдохновителем реакционного журнала, в котором Лесков был вынужден в эти годы сотрудничать. Много позднее, рассказывая о сущности этого конфликта, Лесков писал критику М. А. Протопопову: «Катков имел на меня большое влияние, но он же первый во время печатания «Захудалого рода» сказал Воскобойникову: «Мы ошибаемся: этот человек не наш!» Мы разошлись (на взгляде на дворянство), и я не стал дописывать роман. — Разошлись вежливо, но твердо и навсегда, и он тогда опять сказал: «Жалеть нечего,— он совсем не наш». Он был прав, но я не знал чей я?..»
Лесков нашел в себе силы и твердость порвать с Катковым. Однако он не нашел сил закончить свое произведение. 23 декабря 1874 года он писал И. С. Аксакову: «Захудалый род» кончать невозможно, даже несмотря на то, что он почти весь в брульоне (черновике) окончен. У меня руки от него отпали, и мне сто раз легче и приятнее думать о новой работе, чем возвращаться на эту ноющую рану. Это свыше моих сил! Пусть пройдет время,— тогда, может быть, что-нибудь и доделаю, а теперь от этого много черной крови в сердце собирается. Надо прежде забыть».
«Захудалый род» — это историческая хроника, поражающая обилием интереснейших образов, большим количеством поднятых вопросов. В ней отразились взгляды Лескова на русскую предреформенную жизнь, на судьбы русского дворянства и родовой знати. С замечательной художественной силой, исторической точностью писатель показывает экономическое и моральное оскудение дворянского рода, его постепенное вытеснение и поглощение «прибыльщиками и компанейщиками» — торгово-промышленными дельцами, представителями нового, капиталистического уклада, выраставшего в недрах феодально-крепостнического строя. Обреченность и гибель своего рода видят и глубоко переживают лучшие представители дворянства, защитники его доблестей, семейных преданий и традиций — княгиня В. Н. Протозанова, Дон-Кихот Рогожин, князь Лев Яковлевич (в третьей части «Захудалого рода») и летописец хроники — княжна Вера Дмитриевна.