Работая над этой книгой, я убедился, что Иероним Босх, знаменитый брабантский художник позднего Средневековья — настоящая загадка, разгадать которую до конца вряд ли удастся.
Йерун Антонисон ван Акен — таково настоящее имя Иеронима Босха. Его псевдоним и большая часть работ, дошедших до наших дней, знакомы многим, однако в биографии мастера остается масса неясного.

Казалось бы, история его жизни и творчества может считаться хорошо изученной специалистами. От многих художников — земляков и современников Босха — не осталось даже имен, а его биографию можно восстановить и исследовать по официальным документам. О Босхе написаны книги и сняты фильмы. Все или почти все они строятся по одной и той же модели — за коротким и сухим изложением биографических фактов следует пространный анализ картин.

Отчего так? Вероятно, оттого, что документы о жизни Босха при всей их точности довольно скупы на информацию. Все они связаны с разного рода сделками, уплатой налогов и в конце концов пышными похоронами знаменитого уже при жизни художника.

Что позволяют установить такие источники? Это не сложно перечислить: оседлый образ жизни, привилегированное положение в городе и Братстве Богоматери (духовно-светской организации, действующей по сей день), высокий достаток и родственные связи Йеруна ван Акена. Больше из них не следует ничего. Да и первое из упоминаний Йеруна в документах сделано тогда, когда он был уже взрослым человеком.

Таким образом, документальная информация о жизни Босха освещает только ее экономическую и юридическую сторону, не более того. В связи с чем даже в исследовательские труды закрадывается масса фактических ошибок и нестыковок, наиболее безобидные из которых сводятся к укорачиванию жизни ван Акена лет на десять — двадцать. Что же касается знаний о личности Йеруна, то они наполовину состоят из предположений и домыслов. Не сохранилось ни личной переписки, ни дневников, ни даже прижизненных портретов художника. Те три изображения, что известны в наше время — предполагаемые портреты, написанные после смерти ван Акена. Нельзя сказать с полной уверенностью, передают ли они его реальный облик. Личность художника остается загадкой.

Увы, недостаток сведений создает простор для всевозможных фантазий, в том числе весьма
безответственных. Не имея в распоряжении свидетельств о личности Босха, исследователи пытались восстановить его образ, опираясь на его картины, и получали широкий простор для ошибок. Дело в том, что Босх не датировал свои работы и, как правило, не подписывал их. Не осталось также и названий, которые сам художник давал своим трудам, — те, что известны сейчас, даны искусствоведами намного позже. Самые современные методы исследований позволяют установить только временной диапазон, в который была создана картина, он всегда достаточно широк — а ведь раньше не было доступно даже это!

Так что перед тем, как исследовать творчество Босха, предстояло выбрать именно его работы среди множества подделок и подражаний — ведь характерный стиль мастера в свое время породил настоящую моду, продолжавшуюся в течение всего XVI столетия.

Итак, картины и рисунки Босха не проливают свет на его личность. Скорее, наоборот, напускают туман. Дело в том, что больше всего внимание людей на рубеже XIX — XX столетий привлекали причудливые, странные и страшные образы, созданные художником. Босхом вдохновлялись сюрреалисты, ему пытались приписать связи со всевозможными еретическими сектами, диагностировать у давно умершего человека то или иное психическое расстройство, сексуальные отклонения или хотя бы алкоголизм, приведший художника к белой горячке.

Тут-то и приходят на помощь те самые скупые документальные свидетельства, которые, казалось бы, позволяют разве что пересчитать прижизненные заработки Босха. Обратившись к этим документам, мы увидим долгую и размеренную жизнь средневекового мастера, уважаемого в городе. Нельзя забывать, что художник Средних веков или эпохи Ренессанса был именно мастером-ремесленником, чаще всего — хозяином и руководителем собственной мастерской. Он мало походил на богемного художника XIX — XX веков, часто полунищего, ведущего беспорядочную во всех смыслах жизнь. Даже если такие персонажи существовали во все времена, то история не сохранила ни слова о них.

В Средние века безумные выходки не позволили бы человеку долго оставаться на одном месте. В худшем случае они привлекли бы внимание инквизиции. Не стоит думать, что подобные дела непременно приводили человека на костер — к высшей мере такого рода приговаривали не всех и не сразу. Чаще всего дело ограничивалось различными покаяниями или поражением в правах. Но самое главное — разбирательства церковных судов подробно документировались, их материалы неплохо сохранились до наших дней. Однако подобных свидетельств, связанных с именем Йеруна ван Акена, нет. Не мог он быть и тихим безумцем-затворником — примерно с середины и до конца жизни ван Акен имел статус присяжного брата в Братстве Богоматери, то есть входил в элиту Братства и города. Такое положение обязывало его к активной общественной работе. Среди заказчиков Босха было немало сильных мира сего. Достичь такого, скрываясь в своем безумии от людей, невозможно.

Представляя себе характер ван Акена, я увидел не просто человека с богатой фантазией. Он
представляется мне настоящим сказочником, способным вместить в одной работе множество историй, забавных или ужасных, где каждый образ — загадка сам по себе. Немало среди них буквальных изображений пословиц, поговорок и шуток. Мастер Йерун брался за смелые эксперименты, сочетал в своих работах высокий стиль религиозной живописи с книжными маргиналиями и декоративными орнаментами, широко распространенными в искусстве Северного Возрождения.

И уже это делает Босха новатором, причем он, судя по всему, имел в распоряжении только искусство своих соотечественников-северян. Трудно сказать, знал ли он о трудах итальянских художников, мог ли обратиться к их опыту. А ведь современником и почти ровесником Босха был сам Леонардо да Винчи!
Более того, в работах брабантского художника можно разглядеть отсылки к творчеству знаменитого итальянца. Так, водоем в «Саду земных наслаждений» формой напоминает «Витрувианского человека», а адская машина на триптихе «Страшный суд» имеет сильнейшее сходство с танком Леонардо. Встречались ли два мастера, знали ли друг о друге — остается еще одной загадкой.

Примечательно, что долгая жизнь ван Акена пришлась на относительно спокойный период истории Брабанта. Всего один год художник не дожил до начала Реформации. Он не застал ни гонений, которые развернули против его творчества иконоборцы, ни событий Нидерландской революции, ни двух осад родного города. Между тем картины и рисунки Босха свидетельствуют о богатейшем жизненном опыте. Вряд ли возможно настолько щедро напитать фантазию, если тихо коротать год за годом в провинциальном городе. Весьма вероятно, что ван Акен немало пережил и повидал в начале своего пути, а после перерабатывал и выражал в творчестве все богатство накопленных впечатлений.
С этими мыслями я и написал роман о жизни мастера Йеруна из города Босха.